Ушедшее — живущее - Борис Степанович Рябинин

Васильевна в ту пору собирала хрестоматию для школьного чтения — сборник «По Уралу». И для этого сборника по ее настоянию я кой-как слепил очерк «Вниз по Каме».

Однажды Владимир Алексеевич стал жаловаться на острую нехватку толковых современных очерков, сожалея, что я не могу быть полезен ему. Слушавшая разговор Клавдия Васильевна показала на мой опус и сказала:

— Напечатайте в «Следопыте». Вполне подойдет!

Владимир Алексеевич посмотрел через очки на меня, потом на нее, потом еще раз на меня… и напечатал. А вслед за тем вскоре появился второй очерк — «Крылатые вестники», о почтовых голубях. Не ахти какой, и тем не менее… Вот они-то, две эти пробы пера, и определили все мое будущее — литературную судьбу. С них я начал. А в следующем, 1936 году уже вышла первая книжечка — «Каменные загадки» (об Урале). Не слишком велика, тоненькая — полтора авторских листа, да разве это важно?

Взаимное проникновение интересов редактора «Уральского следопыта» и редактора детской литературы явно шло мне на пользу, я становился профессиональным автором.

Забавно вспомнить, как я написал свой второй очерк — о почтовых голубях — «Крылатые вестники». Владимир Алексеевич тоже благословил его в «Следопыт», хотя, как я понимаю теперь, очерк, пожалуй, не очень заслуживал того. То ли победила личная симпатия, то ли слишком велик был голод на современные очерки.

Тогда я еще не очень ясно представлял себе, что автор должен быть предельно точен и строг в отборе материала, что одной неверной деталью можно иногда испортить все… Я рискую попасть на зубок острякам и недоброжелателям, признавшись в своем давнем прегрешении. Но — была не была! Дело прошлое, и чему-то я научился с тех пор…

Прежде всего о выборе темы. К тому времени я уже увлекся собаководством и числился в активистах Осоавиахима; под крылышком клуба служебного собаководства приютилось и почтовое голубеводство, тогда еще официально состоявшее на вооружении армии. Написать о голубях предложил мне Владимир Алексеевич (вероятно, это и обязало его отнестись к очерку со всем возможным вниманием). Я взялся за дело со всею решительностью человека молодого, самонадеянного и не привыкшего отступать перед трудностями. Побывал на выставке почтовых голубей, побеседовал с голубятниками. Ать-два — очерк готов. Владимир Алексеевич, видимо, тоже был не силен в голубеводстве, и лишь после опубликования обнаружилось, что автор допустил грубейшую ошибку: заставил нести «почтаря» донесение в клюве. Большую нелепость трудно выдумать. С чего мне это взбрело? Не может носить голубь письма в клюве, как коршун добычу, не может! Для этой цели служит крохотный портдепешник, этакая алюминиевая капсулка, надеваемая на ножку; туда и вкладывается донесение. Вероятно, в памяти у меня застряли открытки дореволюционных выпусков — голубка, несущая в клюве конверт, перевязанный розовой ленточкой, с надписью «С Новым годом!» или «С днем ангела!». Очерк не был бы безнадежно плохим, если бы не этот несчастный конверт в клюве, попутавший меня.

Скажу о другом. Забавно, быть может, но именно с этого несчастного очерка началась моя любовь к голубям, почтовым и всяким. И с тех пор я внимательно слежу за успехами «почтарей» и прочих, объединяемых одним общим понятием — птица мира. На чем этот интерес держится? И не один я такой. Вот в газетах опять сообщают: «В столичном парке «Сокольники» прошла выставка «Голуби-81». На ней экспонировалось свыше 1200 птиц 78 пород из Москвы, Ленинграда, Киева, Минска, Риги, Одессы, Свердловска…» Глянуть бы, хоть одним глазком, а?

Как бы там ни было, очерк был напечатан, и именно с этих двух знаков-реперов, говоря языком геодезистов, Камы и голубей, я и веду отсчет своей литературной жизни. И если бы жив был сейчас незабвенный Владимир Алексеевич, я мог бы рапортовать ему, что все-таки он заставил писать меня…

* * *

Нашим читателям, вероятно, будет небезынтересно узнать, что писали в ту пору о «Следопыте» и следопытах. Познакомим с рецензией, которую опубликовала газета «Уральский рабочий» в разделе «Библиография» 18 мая 1935 года.

«ИНТЕРЕСНАЯ КНИЖКА. «Уральский следопыт» № 2—1935 г.

Вторая книжка «Уральского следопыта» это прежде всего интересная книжка. Она уточняет лицо журнала и исправляет промахи первого номера. Занимательная история, география и краеведение представлены здесь достаточно широко. Умело совмещены познавательные и приключенческие элементы. Книжка не только уводит читателя в путешествие по краю, но и делает это путешествие увлекательным, полным неожиданных встреч и открытий.

Подземный город — угольная шахта. Рыбацкие промыслы далекого уральского севера. Изумрудные копи. Лесные дебри. Колхозные поля… В книжке отражается все многообразие уральской природы с ее неисчислимыми богатствами и техническими превращениями. Если первый номер журнала страдал несколько чрезмерным преобладанием тематики прошлого, то теперь уже этот недостаток избегнут. «Уральский следопыт» гораздо полнее дает сегодняшний день края.

«Ядко из рода Сэгоев» — рассказ о том, как меняется жизнь в ненецком чуме, как разбуженные большевиками ненцы борются с шаманами, кулаками и пережитками вековой темноты, как становится комсомольцем молодой колхозник Ядко.

«В дебрях Урала». Содержательный очерк о походе молодых следопытов — георазведчиков-добровольцев. Вместе с ними читатель пробирается сквозь тайгу и горы, беседует с охотниками, ищет горный хрусталь, попадает в подземелье кержацкого скита, знакомится с жизнью золотоискателей, видит лесной пожар.

«Изумрудные истории», «Уральская книга природы», «Путешествие по книгам и газетам» и т. д. — все это увлекательные страницы, которые прочтет с интересом не только юный, но и взрослый читатель. Прочтет — и ощутит желание еще глубже изучить край, увидеть его вплотную в качестве непосредственного следопыта-разведчика. Журнал оправдывает свое назначение. Но у него еще есть много недостатков. Снова приходится указать на качество языка. Но речь уже не о засоренности, а о сухости и академичности изложения в отдельных местах. «Так как нахождение гелия в минералах объясняется образованием его в результате распада радиоактивных элементов, то возникло предположение, что в минерале берилла или сам бериллий, или какой-либо спутник, или его изотоп являются неустойчивыми и постепенно распадаются» («Новое об изумруде»). Вряд ли такой язык достаточно доходчив для читателя-подростка[2].

Надо пожелать, чтобы в журнале нашла место героика конкретных событий сегодняшнего дня. «Овсяной конвейер» — слабая и скучная попытка нащупать эту тематику. Где авиация и парашютизм, где сплав и транспорт? Где заводы, колхозные дворы, пожарные и горноспасательные команды? Таких тем тысячи — и, умело используя их, «Уральский следопыт» прибавит замечательные, волнующие страницы. Кстати, читатель хочет видеть страницы журнала своевременно. Жаль, что вторая книжка вышла в мае вместо февраля. А. Смагин».

* * *

Большим событием в редакционной жизни явилась наша поездка по реке Чусовой — логическое продолжение традиционной политики, осуществлявшейся Владимиром Алексеевичем на протяжении многих